Будь как дома, путник. Я ни в чём не откажу
часть перваяКогда мне было 12 лет нам дали задание в классе, вести дневник. Учитель посчитал, что записывание своих мыслей и событий дня на бумагу, развивает литературные способности. Рассказывая нам о правилах оформления работы, он взглянул на меня улыбнулся.Потом произнес что-то вроде :"Дети посмотрите на нашу Харуку, у такой тихой девочки наверно уже давно есть дневник, может она потом поделиться с нами записанными туда мыслями" Я густо покраснела и промямлила, что дневника у меня нет. У меня и правда не было дневника, лишь альбомная тетрадь. Когда-то дедушка привез её из города вместе с набором красок и карандашей. Я рисовала в ней любимых героев книг и делала небольшие подписи в углу каждого рисунка, от имени маленького Шу-шу. Шу-шу это был был придуманный мной лохматый зверек, с длинными лапками и большими круглыми глазами, я считала что он живет у нас дома в кладовке, днем спит, а ночью гуляет по лесу и приносит от туда красивые шишки, из которых я потом делаю человечков. А вот на счет тихой девочки, учитель был прав. Когда в семь лет меня привезли в школу, мне показалось что это огромное здание похоже на муравейник. Столько людей в одном месте я даже представить не могла. В нашем доме на краю леса редко бывали гости. Сначала приезжали отец с матерью, но их визиты я помню плохо. Они дарили мне пачку печенья и новую игрушку, обычно куклу в красивом платье, а потом подолгу разговаривали с дедом и бабушкой на кухне. Дела у них шли плохо, на работе платили мало, съемная маленькая квартира съедала почти весь доход, забрать меня к себе они не могли. Иногда приезжали туристы, они договаривались с дедом о ключах от какого-нибудь корпуса, улыбались мне и давали конфеты. После такой тихой жизни, школа произвела на меня дикое впечатление, вопящие малыши со своими родителями, бегающие и кричащие дети постарше, большие группы старшеклассников, учителя стращающие перекричать весь этот хаос и навести порядок. Прижавшись к деду, я отказывалась идти в класс. Привыкала я к такой жизни долго, для себя решив, что чтобы не пропасть в этом дурдоме нужно меньше попадаться всем на глаза и вести себя как можно тише. Я на столько хорошо маскировалась, что когда мой дед поинтересовался о моих успехах в школе у классного руководителя, тот долго пытался вспомнить свою ученицу с таким именем.
С одноклассниками я поначалу не очень ладила, в нашем доме редко кто со мной разговаривал. Бабушка была занята по хозяйству, если у неё и находилась свободная минутка, то она предпочитала научить меня шить или вязать, говорила что от это толку больше, чем от глупых игр в куклы. Мне нравилось вязать, маленькие петельки одна за другой складывались в интересные переплетения, а затем в узоры, это было красиво. Шить мне нравилось меньше, огромная старая швейная машинка казалась очень сложным организмом, который грозно рокотал при работе. Обычно с утра бабушка давала мне работу по дому, а когда я все доделывала отпускала гулять рядом с домом. Дед смастерил мне в саду качели и стол с лавкой рядом с посаженный им когда-то сакурой и все лето я могла играть на улице. Зимой было хуже, вот тогда бабушка и доставала все имеющиеся у неё в кладовке рукоделия и часами мы с ней вышивали или вязали, слушая радио или включенный телевизор.
Дед по началу общался со мной редко, пока я была совсем крошечной, он требовал у родителей забрать меня и освободить их с бабушкой от такой тяжелой ноши. Когда я стала старше, он купил мне велосипед и когда я освоила его как следует, стал брать меня на обходы. По полуразрушенной дороге мы поднимались в горы, к заброшенным отелям. Там было красиво, лес расступался и впереди появлялись сделанные из белого камня здания, многие с колоннами и статуями. Местами попадались разросшиеся кусты роз и шиповника. С верху на долину открывался прекрасный вид, я видела наш дом и громко радостно кричала, что он такой маленький, прям игрушка. Иногда дед возил нас с бабушкой в сохранившуюся купальню. Там бил ключ с горячей водой и заполнял этой водой мраморный бассейн, было очень здорово нежиться в теплой минеральной воде. Я очень долго еще потом вспоминала такие дни, выспрашивая у деда, ну когда же мы опять туда поедем.
В нашем доме разговоры возникали только в связи с родителями, бабушка каждый вечер звонила сыну по подаренному им когда-то сотовому телефону, чаще всего он не брал трубку, оправдываясь потом что не слышал звонка или был занят, но иногда бабушке все таки удавалось с ним поговорить. Такие разговоры обычно заканчивались слезами бабушки. Дед утешал её, гладил по голове и говорил, что научит еще этого сопляка слушаться мать. Но сам с сыном не разговаривал. Однажды, когда мне было 10 лет, перед новым годом, отец обещал приехать. В доме началась генеральная уборка, бабушка наготовила много вкусностей. Дома царила настоящая атмосфера праздника, мы с дедом наломали кучу красивых сосновых веток и поставили их в гостиной. Дом наполнился аромата чистоты, жаркого и сосновой хвои. Дед поехал в деревню встречать автобус с отцом, а бабушка дав мне блюдо с печеньем и молоко, сказала сидеть тихо, а сама пошла встречать деда с отцом на дорогу. Видимо ей очень хотелось побыстрее увидеть сына. Я смотрела в окно, где начинался снегопад, ела теплое печенье и сама не заметила, как заснула, пропустив как в наш дом вошел новый год и горе.
С одноклассниками я поначалу не очень ладила, в нашем доме редко кто со мной разговаривал. Бабушка была занята по хозяйству, если у неё и находилась свободная минутка, то она предпочитала научить меня шить или вязать, говорила что от это толку больше, чем от глупых игр в куклы. Мне нравилось вязать, маленькие петельки одна за другой складывались в интересные переплетения, а затем в узоры, это было красиво. Шить мне нравилось меньше, огромная старая швейная машинка казалась очень сложным организмом, который грозно рокотал при работе. Обычно с утра бабушка давала мне работу по дому, а когда я все доделывала отпускала гулять рядом с домом. Дед смастерил мне в саду качели и стол с лавкой рядом с посаженный им когда-то сакурой и все лето я могла играть на улице. Зимой было хуже, вот тогда бабушка и доставала все имеющиеся у неё в кладовке рукоделия и часами мы с ней вышивали или вязали, слушая радио или включенный телевизор.
Дед по началу общался со мной редко, пока я была совсем крошечной, он требовал у родителей забрать меня и освободить их с бабушкой от такой тяжелой ноши. Когда я стала старше, он купил мне велосипед и когда я освоила его как следует, стал брать меня на обходы. По полуразрушенной дороге мы поднимались в горы, к заброшенным отелям. Там было красиво, лес расступался и впереди появлялись сделанные из белого камня здания, многие с колоннами и статуями. Местами попадались разросшиеся кусты роз и шиповника. С верху на долину открывался прекрасный вид, я видела наш дом и громко радостно кричала, что он такой маленький, прям игрушка. Иногда дед возил нас с бабушкой в сохранившуюся купальню. Там бил ключ с горячей водой и заполнял этой водой мраморный бассейн, было очень здорово нежиться в теплой минеральной воде. Я очень долго еще потом вспоминала такие дни, выспрашивая у деда, ну когда же мы опять туда поедем.
В нашем доме разговоры возникали только в связи с родителями, бабушка каждый вечер звонила сыну по подаренному им когда-то сотовому телефону, чаще всего он не брал трубку, оправдываясь потом что не слышал звонка или был занят, но иногда бабушке все таки удавалось с ним поговорить. Такие разговоры обычно заканчивались слезами бабушки. Дед утешал её, гладил по голове и говорил, что научит еще этого сопляка слушаться мать. Но сам с сыном не разговаривал. Однажды, когда мне было 10 лет, перед новым годом, отец обещал приехать. В доме началась генеральная уборка, бабушка наготовила много вкусностей. Дома царила настоящая атмосфера праздника, мы с дедом наломали кучу красивых сосновых веток и поставили их в гостиной. Дом наполнился аромата чистоты, жаркого и сосновой хвои. Дед поехал в деревню встречать автобус с отцом, а бабушка дав мне блюдо с печеньем и молоко, сказала сидеть тихо, а сама пошла встречать деда с отцом на дорогу. Видимо ей очень хотелось побыстрее увидеть сына. Я смотрела в окно, где начинался снегопад, ела теплое печенье и сама не заметила, как заснула, пропустив как в наш дом вошел новый год и горе.